АСТ Набоков, Владимир Владимирович. "Приглашение на казнь"

Для оформления заказа, войдите под своей учетной записью.

О товаре

Главному герою романа Цинциннату Ц. объявляют смертный приговор. Его обвиняют в страшнейшем из преступлений, настолько редком и ужасном, что даже сам он не может его назвать, предпочитая иносказательное "непрозрачность". Цинциннат отправляется в свою камеру в огромную крепость, где кроме него нет ни одного заключенного. Тюремщик Родион приглашает его на вальс. Цинциннат соглашается. Соглашаться – это теперь всё, что требует от него тоталитарная и нелепая система, жертвой которой он стал. События становятся все более абсурдными, и на этом фоне все более и более отчетливо проступает единственно важное и отчетливое событие – грядущая казнь. Последний берлинский роман Набокова и грозное предупреждение не только современникам, но и потомкам. Роман создавался в Германии во второй половине тридцатых годов, когда страна медленно погружалась в пучину нацизма и уже готовилась утащить за собой весь мир. Судья шёпотом на ухо сообщает подсудимому Цинциннату Ц. его приговор – смертная казнь. С этого момента начинается череда совершенно безумных происшествий в совершенно безумном мире. Абсурдность всего происходящего поначалу вызывает улыбку, но постепенно, по мере развития действия, события принимают все более и более мрачный оборот. Несмотря на всю свою фантасмагоричность, этот мир действует по хоть и безумным, но невероятно жестким законом, законам, которые нельзя обойти или отменить, а нарушение этих законов карается самым строгим образом. При этом главный герой виновен уже от рождения, виновен в том, что родился не таким прозрачным, как другие. И здесь сложно не провести параллели с идеологией нацизма, с речами Гитлера о торжестве арийской расы и виновности остальных уже самим фактом их рождения. Инаковость, непохожесть карается смертью. Быть другим в полупрозрачном мире романа, мире, где все видят друг друга буквально насквозь – страшнейшее из преступлений. И пока весь этот мир постепенно сползает в абсурд, предстоящая казнь, напротив, становится единственной реальностью. Неотвратимой и страшной.