АСТ Алексей Малобродский "Следствие разберется. Хроники "театрального дела""

Для оформления заказа, войдите под своей учетной записью.

О товаре

Автор, один из фигурантов громкого "театрального дела" режиссёра Кирилла Серебренникова, рассказывает историю своего "сопротивления". Книга эта — одновременно и триллер, и крутой детектив, и готический роман ужасов, это и жесткий памфлет, и автобиография. Но как бы ни определить её жанр, это повествование о стойкости, верности убеждениям и своему делу. Эта книга – невероятный документ эпохи. Всё, что так старательно прячется под плинтус, скрывается и обезличивается, автор артикулировал и осветил своим маленьким карманным фонариком. Вдруг это серое, ординарное, безликое облако пожирающей нашу родину тли приобрело конкретные формы, выражения глаз и даже имена...И когда это серое и безликое становится конкретным и объяснимым , страх уходит и появляются силы и отвага жить дальше. – Чулпан Хаматова Этот жанр в ХХ веке открыл для читателей Франц Кафка в своем романе «Процесс». Спустя сто лет кафкианский сюжет стал документальным. «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью». Об этом свидетельствует книга Алексея Малобродского. Уровень абсудра, наглости и безграмотности «судейских» порой вызывает улыбку. Особенно если не учитывать того, что ни чем не повинный человек проводит долгие месяцы в тюремной обстановке, а сам процесс грозит растянуться на долгое время. Благословим наши славные и веселые времена, читая эту документально-фантасмагорическую книгу и вспоминая о тех смертоносных судебных процессах, через которые проходили наши деды. – Людмила Улицкая Это потрясающий детектив: документальные подробности системы, опутавшей все сферы жизни страны и сохранившей традиции трагических лет нашей истории. Читается взахлёб, как «Крутой маршрут» Гинзбург. Как Книги Шаламова, Солженицина... Кто следующий? – Лия Ахеджакова Это не мемуары и не дневник, это захватывающий и драматический документальный роман, в котором каждая буква — правда. В этой книге Алексей Малобродский рассказывает о своём тюремном опыте, о быте и нравах московских СИЗО, о сокамерниках и охранниках, о том, как сохранить себя и сохранить человеческий облик в нечеловеческих условиях, о том, как не сломаться и не испугаться... Для меня этот текст – во многом продолжение Лешиных писем из тюрьмы, в которых он так или иначе касался главной темы, не отпускавшей его все 11 месяцев и не отпустившей до сих пор: что вскрывает в человеке оскорбление несвободой, моральное унижение бесправием. – Ксения Ларина